Доходы россиян могут начать расти в 2020-2021 году

Вы серьезно? Восемь вопросов о росте доходов россиян

Доходы россиян начинают увеличиваться, потому что инфляция падает, а зарплаты «серьезно растут», заявил министр экономического развития Максим Орешкин. Разберемся, что имел в виду чиновник.

Реальные располагаемые доходы россиян начинают увеличиваться, сообщил недавно глава Минэкономразвития Максим Орешкин. Во втором полугодии 2019 года рост доходов составит 1%, а в последующие годы — около 2%. Такое улучшение нашей жизни становится возможным благодаря двум факторам, рассказал министр. Это «резко снижающаяся инфляция… плюс, как эффект, реальные зарплаты серьезно поднимутся».

А ведь буквально в конце августа Минэкономразвития в 10 раз понизило прогноз роста реальных располагаемых доходов россиян в этом году — с 1% до 0,1%. Что же изменилось за последний месяц, что заставило Орешкина поменять прогнозы, и насколько вообще озвученные министром цифры можно называть «серьезными»? Банки.ру попытался ответить на вопросы, которые могут возникнуть при прочтении этих новостей.

1. Что сейчас происходит с нашими доходами?

Они падают. Уже пять лет подряд. В I квартале этого года падение в годовом выражении составило 2,5%, потом оно сократилось и во II квартале было уже лишь на уровне 0,2%. Всего по итогам первого полугодия реальные располагаемые доходы снизились на 1,3% по сравнению с прошлым годом. В своем июльском обзоре Минэкономразвития сообщило, что это падение связано в том числе с ростом обязательных платежей. С чего это вдруг ситуация должна измениться буквально за пару месяцев?

«В обществе давно созрел социальный запрос на увеличение доходов малообеспеченных граждан, — считает управляющий директор ИГ «Алго Капитал» Михаил Ханов. — Правительство уже не может это игнорировать. Поэтому в настоящее время принимается ряд мер, которые позволят достичь формального улучшения благосостояния граждан».

Сам Максим Орешкин говорит, напомним, о двух факторах, ведущих к росту доходов, — серьезном увеличении зарплат и падении инфляции. Рассмотрим эти два фактора подробнее.

2. Инфляция и правда снижается?

Да. В августе и сентябре потребительские цены снижались на 0,2% в помесячном выражении. Сентябрьская дефляция оказалась даже выше ожиданий — согласно консенсус-прогнозу аналитиков, подготовленному «Интерфаксом», цены должны были уйти вниз на 0,1%). При этом в сентябре 2018 года рост цен составил 0,2%.

Более того, к 30 сентября этого года годовая инфляция замедлилась до 4% — целевого уровня на весь 2019 год. Учитывая динамику потребительских цен, можно предполагать, что в реальности инфляция по итогам года окажется ниже прогнозов. Намного ниже: в Минэкономразвития допускают замедление темпов роста потребительских цен до уровня 3,2%. И все больше экономистов считают, что и в следующем году инфляция будет ниже, чем ожидалось ранее.

Почему она снижается — отдельный вопрос. «Это происходит из-за жесткой политики Минфина и ЦБ на фоне низкого конечного спроса, — поясняет начальник управления аналитики и стратегического маркетинга Промсвязьбанка Николай Кащеев. — По науке это достаточные предпосылки для рецессии». Впрочем, это другая тема. В рамках нашей важен сам факт ее формального снижения. «Инфляция явно тормозится, — говорит профессор финансов РЭШ и директор Центра исследования финансовых технологий и цифровой экономики Сколково-РЭШ Олег Шибанов. — Это как раз и приводит к росту реальных зарплат в ситуации, когда номинальные повышаются в среднем, как и прежде». Иными словами, цены растут медленнее, оставляя у россиян больше денег.

3. Разве наши зарплаты действительно растут?

Да, если верить Росстату. По предварительной оценке ведомства, реальные зарплаты россиян в июле и августе росли на 3% в годовом выражении. Всего же с января по август рост реальных зарплат составил 2,3%. Удивляетесь, почему вы этого не заметили?

«Растут те зарплаты, которые видит Росстат, — рассказывает директор по макроэкономике «Эксперт РА» Антон Табах. — То есть растут зарплаты в бюджетном секторе и на госслужбе. Начали подрастать зарплаты в крупных компаниях, потому что рынок труда сейчас не самый лучший для работодателя». Работники остальных сфер экономики могут увидеть рост зарплат по косвенным признакам, считает Табах: «Посмотрите на ситуацию на московском рынке аренды, который начал подрастать. Там, где было все мертво, появилось небольшое оживление. Правда, ключевое слово — «небольшое».

Озвученный Росстатом рост заработных плат сильно выше роста ВВП, обращает внимание Олег Шибанов. «Поэтому почти очевидно, что основная компонента реальных располагаемых доходов — заработная плата — чувствует себя нормально в среднем по населению», — отмечает профессор.

И рост зарплат продолжается. «В середине сентября было объявлено, что для работников бюджетной сферы, не подпавших под действие майских указов президента, будет проведена индексация жалованья на 4,3% с 1 октября 2019 года и на 3,8% с 1 октября 2020 года», — напоминает Михаил Ханов. Со временем увеличение доходов бюджетников способствует росту среднего уровня зарплат в частном секторе, а также в сером сегменте экономики, добавляет он.

4. Почему мы не замечаем, что стали жить лучше?

Потому что растут только зарплаты. «А остальные виды доходов — от предпринимательской деятельности, от финансовых активов и так далее — стоят на месте или снижаются. Если смотреть на реальные доходы населения, то там как было болото, так оно и есть», — говорит Антон Табах. «Поэтому по итогам всего года рост реальных доходов будет незначительным или даже уйдет в отрицательную зону», — предполагает Олег Шибанов.

«Номинальные зарплаты, действительно, растут, но весь этот рост съедается всевозможными обязательными платежами, и динамика этого роста пока не позволяет, к сожалению, говорить о какой-то серьезной позитивной тенденции, — отмечает начальник отдела инвестидей «БКС Брокер» Нарек Авакян. — Но даже рост зарплат в пределах 3% — это, в принципе, очень умеренно».

Впрочем, Орешкин, напомним, считает этот рост серьезным. Более того, настолько серьезным, что он потянет за собой и рост доходов — аж на целый 1% по итогам этого года. Заявление, прозвучавшее из уст министра, привлекло к себе внимание еще и этим противоречием. Насколько серьезно говорить о росте, оперируя цифрами в 1—2—3%?

5. 2% — разве это много?

«Вообще говоря, экономика растет по итогам года примерно на 1%. Поэтому любой рост зарплат, который оказывается выше роста ВВП, уже «серьезен», — говорит Олег Шибанов. При этом добавляет: «Но по ощущениям людей, вероятно, это недостаточно быстрые темпы».

По меркам развитых стран рост доходов в 1—2% — это хорошие цифры, указывает Антон Табах. «Но в условиях, когда мы привыкли исторически, что у нас все растет и падает очень сильно, это очень мало, — поясняет экономист. — И все недовольны». И ясно почему.

«Для сравнения: по итогам непростого 2016 года реальные располагаемые доходы граждан сократились на 5,8%, и это было очень ощутимо, — говорит Михаил Ханов. — И понадобится не один год для того, чтобы вернуться к среднему уровню доходов до 2014 года».

Из данных социологических опросов видно, что граждане хотели бы увеличения заработных плат, как это было в 2000-е годы, говорит Шибанов. «Можно вспомнить, что в 2000—2007 годах реальная заработная плата росла более чем на 10% ежегодно, что позволило тогда не только обеспечить рост реальных денежных доходов населения, но и снизить уровень бедности более чем в два раза — с 29% до 13,3%», — поясняет начальник лаборатории исследований пенсионных систем и актуарного прогнозирования социальной сферы Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Елена Гришина.

6. Рост доходов будет временным или постоянным?

Обещают, что постоянным. Минэкономразвития прогнозирует, что в следующем году рост реальных располагаемых доходов составит 1,5%, в 2021-м — 2,2%, а в 2022—2023 годах — 2,3%. Чем будет обеспечен этот рост?

«На днях стало известно, что страховые пенсии более чем 30 миллионов неработающих пенсионеров с 1 января 2020 года вырастут на 6,6%, что существенно выше официального уровня инфляции, — рассказывает Михаил Ханов. — Аналогично стипендии студентов в 2020 году будут проиндексированы на 3% и еще на 4% в 2021 и 2022 годах. Кроме того, в СМИ появляются сообщения по поводу предстоящих сокращений и оптимизации кадров в бюджетной сфере. При этом предполагается, что заработная плата оставшихся на своих местах служащих будет увеличена».

С точки зрения макроэкономики правительство имеет реальные ресурсы для повышения доходов граждан через увеличение государственных расходов, считает Ханов. «В 2020 году ожидается рост государственных расходов, что в конечном итоге должно увеличить доходы населения, — говорит экономист. — Кроме того, уже сейчас идут горячие споры по поводу инвестирования средств Фонда национального благосостояния. К концу текущего года его размер может увеличиться до 7% от ВВП, после чего правительство получит формальное право инвестировать средства фонда. Если дополнительные доходы начнут тратиться внутри страны, это также станет стимулом для увеличения доходов населения».

Но все же обеспечивать доходы большинству населения страны должен бизнес, а не государство, полагает Антон Табах. И хотя ситуация там разнится, в целом состояние рынка труда сейчас благоприятно для работника и способствует росту зарплат. «Даже несмотря на повышение пенсионного возраста, так как оно вводится постепенно, — уточняет Табах. — Сегодня работодатели жалуются, что никого найти не могут. Правда, необходимо уточнение: «на предложенные зарплаты», но это значит, что следующий шаг, скорее всего, это подтягивание зарплат».

7. Но можно все-таки, чтобы зарплаты росли как-то посерьезнее?

Нет. Быстрый рост зарплат, как в 2000-е, технически невозможен, категоричен Олег Шибанов. «Для этого деловая активность должна существенно улучшиться, а это пока, при потенциальном росте в 1,5—2%, едва ли начнется, — говорит Шибанов. — Производительность труда у нас также растет медленно, так что неясно, как может рост реальных располагаемых доходов превышать 2%». Не верит в возможность существенного роста зарплат и Елена Гришина.

В основе существующих проблем российской экономики лежат институциональные проблемы, напоминает Николай Кащеев. «Они не решаются вообще, поэтому все остальное работает только на 2%», — уверен экономист.

8. То есть шансов на существенную прибавку нет никаких?

Это как сказать. Может быть, в бюджетном секторе и нет денег, чтобы повышать расходы на заработные платы более чем на условные 2% в год, но ведь это общие расходы, и в том, как они распределяются, есть огромный резерв для того, чтобы улучшить жизнь обычного врача или школьного учителя.

«Средние цифры зарплат по медицине или образованию включают в себя очень сильный региональный разброс и очень сильный разброс между начальством и работниками, — рассуждает Антон Табах. — Те конфликты, что мы сейчас видим в медицинских учреждениях по всей стране, — это на самом деле классическая классовая рознь. Пора перестать воспринимать главврача и лечащего врача как представителей одного социального слоя. Уже лет пятнадцать, как это не так. В марксистской терминологии это классовые враги. Сейчас перед нами разворачивается классический конфликт по Марксу между «рабочими» и «капиталистами». Только капиталисты — это государственные менеджеры, а рабочие — это образованные люди в белых халатах или школьные учителя».

Поэтому вопрос не в повышении средних зарплат в бюджетных учреждениях, а в наведении в них порядка, уверен Антон Табах. А это уже задача профсоюзов. «Самое страшное с точки зрения что бизнеса, что государства — это если профсоюзы перестанут быть декоративными и станут реальными организациями, — говорит экономист. — Потому что, когда они появляются, ситуация меняется очень быстро».

Свет в конце: что ждет Россию в 2020-2023 гг.?

• Состояние экономики сейчас
• Прогноз на 2020-2023 гг. для России
• Доллар по 100 руб. и долгий период «дешевой нефти» вряд ли возможен
• Схожие валютные показатели уже были в 2019 году
• К концу 2020 года можно ожидать сильного роста мировых экономик
• Для роста российской экономики нужно нарастить медицинские кадры
• Банковский сектор не так устойчив к долгам

Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) представил свое видение развития ситуации в российской экономике в 2020-2023 гг. Аналитики рассказали о ВПП, инвестиционных рынках, курсах валют, товарообороте, инфляции и безработице.

Состояние экономики сейчас

ЦМАКП считает, что новый «коронавирусный кризис» является системным, спровоцированным сразу несколькими факторами. Во-первых, большинство развивающихся и развитых стран оказались в ситуации перекредитования. Это привело к тому, что в экономике появились «пузыри», в особенности на рынках финансовых активов высокотехнологичных компаний. К кризисному состоянию привели и дефолты по государственным долгам отдельных стран (например, Аргентины и Ливии). Перекредитование приводит и к дефолтам корпоративных долгов, когда заемщики-компании не могут расплатиться с кредиторами. А потому пандемия коронавируса лишь ускорила неизбежный процесс экономического «перегрева», на который, к слову, уже неоднократно указывал Всемирный банк.

Во-вторых, кризисное состояние оказалось спровоцировано перенасыщением рынка нефти. Если раньше предложение поставщиков «черного золота» сдерживалось сокращением добычи со стороны Саудовской Аравии, а также уходом с рынка Венесуэлы, то сейчас этих сдерживающих факторов после распада сделки ОПЕК+ фактически нет.

В-третьих, затяжная конкуренция между Китаем и США не могла не отразиться на состоянии мировой экономики. Однако у России были и свои причины для рецессии. Много средств и сил было потрачено на подготовку к реализации национальных проектов, предусматривающих развитие ненефтяных секторов экономики. Повышение налога на добавленную стоимость (НДС) и международные санкции заставили нашу страну адаптироваться к новым ограниченным условиям существования, что сказалось на ее экономической активности.

В-четвертых, COVID-19 спровоцировал серьезное падение целого ряда отраслей. Сильнее всего пострадала автопромышленность, спад которой в 2020 году может достигнуть 37,5 %. Большие потери зафиксированы и у рынка услуг (спад на 23,2 %), сфер общественного питания и гостиничной деятельности (спад на 22,9 %), строительства (спад на 22,5 %), производства электрооборудования, компьютеров, электронных и оптических изделий (спад на 18,4 %).

Развитие ситуации сложно прогнозировать, поскольку непонятно, стоит ли ожидать «второй волны» распространения коронавируса, что повлечет новые ограничения в экономической деятельности. Вопросы вызывают и цены на углеводородном рынке: будет ли каждая страна сама за себя, или все вновь попытаются договориться и ограничить добычу. И, конечно, стоит ли ожидать перехода циклического кризиса в этап структурного, когда целые страны остановят свою экономику либо из-за пандемии, либо из-за нехватки ресурсов.

Прогноз на 2020-2023 гг. для России

ЦМАКП считает, что падение ВВП будет более существенным, чем предсказывается в оптимистичных сценариях (- 11 %). Поддержать показатели ВВП можно будет за счет постепенного ухода импорта с рынков. Тогда инвестиционная, экспортная и потребительская сферы смогут продолжить устойчивое развитие. Однако не стоит ожидать существенного прироста ВВП даже при благоприятном стечении обстоятельств. В 2023 году вряд ли можно будет увидеть прироста ВВП более, чем на 1,9-2,3 %.

Сильный удар получит инвестиционный рынок: прогнозируется спад капиталовложений на 25 %. Даже если предположить, что в период 2021-2023 гг. инвестиционный рынок вновь покажет рост, он не «перекроет» свыше 66 % кризиса. Все это скажется на конкурентоспособности российской продукции. С учетом этого можно ожидать развитие следующего сценария: стагнация – кризис торгового баланса – девальвация – инфляция – стагнация.

Аналитики ожидают снижения реально получаемой заработной платы в 2020-2021 гг. Наибольший спад произойдет в 2020 году, когда доходы россиян сократятся в среднем на 9-9,3 %. В 2021 году спад продолжится, хотя и менее интенсивно (- 1,7-2 %). 2022 год будет годом восстановления, и рост зарплат можно будет ожидать только к 2023 году (+ 2-2,5 %).

Товарооборот будет снижаться не так сильно, несмотря на снижение реально располагаемых доходов россиян. ЦМАКП объясняет это «эффектом Энгеля»: граждане не захотят отказываться от потребления товаров первой необходимости и будут тратить на них сбережения, но откажутся от потребления необязательных услуг. Потому падение товарооборота в 2020 году будет варьироваться в пределах 7-7,3 %, а в 2021 году – 1,5-2 %. Поскольку финансовые организации будут слабо кредитовать население, с 2022 года можно ожидать «уравнивания» между показателями товарооборота и располагаемыми доходами россиян.

Отдельный вопрос касается ослабления рубля. ЦМАКП считает, что во II полугодии 2020 года следует ожидать отток капиталов с развивающихся рынков, повышение спроса на иностранную валюту у граждан. Поскольку низкие цены на нефть, скорее всего, останутся, то в 2020-2022 гг. стоимость одного доллара будет варьироваться в пределах 95-103 руб. В 2022-2023 гг. рубль сумеет укрепиться, и цена доллара составит 87-90 руб.

Уровень инфляции в 2020 году составит 5,5-6 % или немногим выше. В последующие года ее показатели вряд ли превысят 4-4,5 %.

Доллар по 100 руб. и долгий период «дешевой нефти» вряд ли возможен

Начальник отдела экспертов по фондовому рынку «БКС Брокер» напомнил, что локальные провалы к 20-25 долл. за баррель нефти марки Brent не привели к росту курса даже выше 90 руб.

Схожие валютные показатели уже были в 2019 году

Михаил Королюк, начальник отдела доверительного управления инвестиционно-финансовой компании «Солид», рассказал ДОЛГ.РФ, что пока рубль держался «на плаву» за счет ослабевшего импорта. Например, в Россию перестали поступать цветы из Нидерландов, поскольку многие магазины закрыты. Также приостановлен выездной туризм. Однако уже летом 2020 года можно ожидать ослабления рубля.

Аналитик согласен с прогнозом Министерства экономического развития РФ, ожидая незначительного ослабления курса рубля по отношению к доллару до 75-76, а к евро – до 82-83. Положение курсов валют в настоящий момент находится в «докризисном периоде» 2019 года (такие показатели наблюдались в течение 2 месяцев прошлого года). Михаил Королюк придерживается нейтральной позиции и считает, что, хотя наступление кризиса провоцирует всевозможные трудности на рынках, многие аналитики излишне пессимистичны.

К концу 2020 года можно ожидать сильного роста мировых экономик

Ведущий аналитик QBF прогнозирует рост мировых экономик к концу 2020 года на фоне масштабного монетарного и фискального стимулирования. Курс доллара к рублю к концу года ожидается в районе 70-72, но даже об этом можно говорить с большими сомнениями.

Для роста российской экономики нужно нарастить медицинские кадры

Екатерина Донцова, операционный директор кэшбэк-сервиса Backit и партнерской сети ePN Affiliate выразила предположение, что на фоне пандемии коронавируса дать серьезный экономический рост может сфера медицины. Вопрос в том, есть ли на чем расти? Какой порог входа в медицину, чтобы можно было бы достаточно быстро нарастить кадры, как это происходит в IT-сфере?

По мнению эксперта, с выходом из карантина оживут и другие сферы экономики. Цены на нефть все равно пойдут вверх, увеличится спрос на перевозки.

В вопросах экономического развития, по словам Екатерины Донцовой, нужно думать не только о компаниях, но и о людях. От сохранения покупательского спроса зависит потребительский рынок и огромные секторы – от сельского хозяйства до легкой промышленности. И то, что впервые за долгие годы Правительство РФ говорит о реальной поддержке населения (пусть небольших, но уже поступающих выплатах) – это позитивный сигнал.

Банковский сектор не так устойчив к долгам

Аналитики банка «Фридом Финанс» считают, что для устойчивого и значимого ускорения экономического роста России придется решить несколько существенных проблем. Первая из них в том, что накопленная задолженность в секторе кредитования нефинансовых предприятий, смежным с ипотекой, выросла в 2019 году до 8 %. Это максимум за 15 лет. Объем этого сектора – около 33 трлн руб., в 2 раза больше объема рынка кредитования физических лиц.

Вторая проблема – низкий с точки зрения долгосрочного периода уровень достаточности капитала в банковском секторе. Достаточность капитала российской банковской системы составляла в августе 12,3 %. Это приблизительно та же величина, что и перед кризисом 2008 года. И это меньше, чем перед кризисом 2014 — 2015 года (на январь 2014 года этот показатель составлял 13,5 %).

Третья проблема – низкая монетизация экономики. Ставки банков по кредитам в последние годы меняются крайне мало, несмотря на снижение ставки ЦБ РФ. Банки оценивают риски по уровню «справедливой» инфляции в 11-12 %, определенной как скорость обращения денежной массы.

Исходя из долгосрочной практики антикризисных мер, учитывая средний прогноз снижения ВВП РФ в 2020 году в 5 %, суммарный антикризисный пакет должен быть не менее 5 % ВВП. Кроме того, исходя из ситуации в банковской сфере, в антикризисный пакет должны быть включены меры по докапитализации банков и помощи заемщикам. Их объем – исходя из опыта кредитного шока 2008 года — должен составлять на начальном этапе еще порядка 3-5 % ВВП.

В рамках базового сценария (после решения проблем, связанных с ограничением спроса в рамках анонсированной борьбы с коронавирусом) экономика РФ останется в тех же условиях значительной дивергенции потенциального спроса на основе внешних факторов и сложной внутренней макроэкономической ситуации, тормозящей рост.

России грозит бедность

Отметим, Россия в нулевые потеряла сотни предприятий, а в глобальной экономике не занималась ничем, кроме поставок сырья. Теперь же, с учетом политической и экономический вводных и стремительного огораживания той же Европы, российской власти придется переключиться с поддержки пресловутой стабильности на экономический рост и обеспечение безопасности критически важных для страны производственных цепочек.

Стране необходимо совершить новый экономический прорыв, который и сможет обеспечить нашу политическую в том числе независимость, начиная от производства собственных автомобилей и самолетостроения и заканчивая созданием электронных компонентов, лекарств и обуви, считает эксперт.

Также требуются и новые олигархи, как бы странно это ни звучало. России нужны новые продукты и товары, созданные внутри страны. Именно офшорная идеология является первопричиной неслыханной трудовой миграции, которая и так накалила общество до предела, а сегодня и вовсе становится просто опасной.

Минус в объемах

«Более высокие цены на нефть (60 долларов за баррель и выше, как в 2017—2019 годах) нам представляются маловероятными, поскольку на объемы глобального потребления нефти к середине 2020-х годов начнут оказывать заметное влияние факторы деуглеродизации мировой экономики и развития «зеленых» технологий в энергетике и на транспорте», — полагают авторы прогноза.

При этом, по их оценке, зарабатывать на экспорте тех же углеводородов больше пока не получится: прогноз предполагает снижение стоимостных объемов как за счет снижения среднегодовых цен, так и за счет сокращения физических объемов поставок, что обусловлено сделкой ОПЕК+. «По сравнению с уровнем 2019 года (в 238 млрд долларов США) экспорт углеводородов упадет в 2020 году: до 133 млрд долларов США в рамках первого сценария, до 127 млрд долларов США — в рамках второго», — говорится в прогнозе. В 2021 году экспортная выручка начнет восстанавливаться.

В минус уйдет не только углеводородный экспорт: в зависимости от глубины падения мировой экономики будут падать и цены. «Индекс физобъемов неуглеводородного экспорта товаров в 2020 году будет составлять примерно 101,5% относительно 2019 года, а стоимостные объемы неуглеводородного товарного экспорта снизятся с уровня 181 млрд долларов США в 2019 году до уровня 168 млрд долларов США в 2020 году. Далее экспорт будет восстанавливаться и достигнет 196 млрд долларов США — в 2023 г», — рассуждают аналитики.

Кроме того, снизится экспорт и импорт услуг: в основном, за счет снижения международных поездок, как россиян за рубеж, так и международных туристов в Россию.

Прогноз социально-экономического развития России, на котором основан проект федерального бюджета на 2021 год и плановый период 2022 и 2023 годов, не учитывает второй волны коронавирусной инфекции, поэтому падение ВВП в этом году очевидно будет больше, чем полагает минэкономразвития. Об этом, как передает корреспондент РИА «Новый День», заявил глава Счетной палаты Алексей Кудрин, выступая сегодня в рамках «нулевых слушаний» в Совете Федерации по проекту главного финансового документа страны.

«Должен сказать, что прогноз не учитывает второй волны ковида, которая по сути, к сожалению, началась, – сказал он. – Тем самым, наверное, падение ВВП этого года будет больше, чем по официальному прогнозу, где-то от 4 до 5%. Сейчас точных оценок еще не сделано, но понятно, что нам тогда придется в начале года корректировать прогноз на 2021 год, потому что зима и первый квартал будут сложными по-прежнему по экономическому росту, и показатели роста на следующий год тоже могут быть скорректированы».

Кудрин подчеркнул, что среднегодовой темп роста экономики с 2013 по 2019 годы был меньше 1%. «То есть мы находимся в историческом периоде очень низких темпов роста, – пояснил глава Счетной палаты. – Поэтому планирование, что в следующем году мы выйдем больше чем на 3% роста – можно ожидать, если считать, что это год отскока после кризиса, после снижения, но следующие годы 2022 и 2023 ожидание выше 3% роста являются оптимистическими. Потому что хотя мы понимаем, что нужны структурные реформы, правительство на днях утвердило общенациональный план действий, (…) но структурные реформы, о них много говорим, это уже манерой стало, недостаточны».

«Сегодня правительство, представляя бюджет, должно ответить на вопрос: как в результате этих структурных мер мы увеличим темп роста – не только деньгами, денежно-кредитной политикой, но конкретными шагами на раскрытие возможностей экономики», – отметил он. В частности, рост инвестиций на 3,9% в этом году, и чуть больше, чем 5% в последующие, – «недостаточный для того, чтобы раскрутить инвестиционный бум в нашей экономике», пояснил Кудрин.

При этом глава Счетной палаты обратил внимание, несмотря планы правительства в 2021 году повысить номинальный рост доходов федерального бюджета, по отношению к ВВП доходы будут падать: с 16,7% в 2020 году до 16,2% в 2021 году. Такая же ситуация наблюдается в расходах: в номинальном выражении они сократятся с 23,7 до 21,5 трлн рублей, «все-таки 2020 год был антикризисный, большой фискальный пакет», однако по отношению к ВВП снижение расходов составит с 22,2% в 2021 году до 17,8% к 2023 году. «Мы не будем пока еще соответствовать тем планам, которые были до кризиса. Мне кажется, можно было маневры ресурсами осуществлять, чтобы поддерживать 2021 и 2022 год в большем объеме», – считает Кудрин.

В то же время глава Счетной палаты отметил сокращение расходов на образование и здравоохранение по отношению к ВВП. «Это элемент политики. Мы не должны допускать снижение на эти две отрасли, которые обеспечивают качество человеческого капитала», – подчеркнул он.

Счетная палата сейчас изучает проект бюджета и даст официальное заключение к первому чтению проекта федерального бюджета в Госдуме 29 октября.

Как сообщал «Новый День», правительство внесло в Госдуму законопроект о федеральном бюджете на 2021 год и на плановый период 2022 и 2023 годов. По словам руководителям парламентского комитета по бюджету и налогам Андрея Макарова, депутаты обсудят главный финансовый документ страны на заседании 29 октября.

Согласно законопроекту, доходы бюджета 2021 году составят 18,77 трлн рублей, в 2022 году – 20,64 трлн рублей, в 2023 году – 22,26 трлн рублей. Расходы в следующем году запланированы на уровне 21,52 трлн рублей, в 2022 году – 21,88 трлн рублей, в 2023 году – 23,67 трлн рублей. На реализацию нацпроектов в 2021 году заложено 2,25 трлн рублей, в 2022 году – 2,62 трлн рублей, в 2023 году – 2,79 трлн рублей.

Инфляция весь этот период не будет превышать 4%, говорится в сообщении на сайте правительства РФ.

Москва, Татьяна Дорофеева

Рубль — лидер падения

За эту неделю российская валюта вновь обновила свои антирекорды — рубль подскочил почти до 80 за доллар и 93 за евро. С начала 2020 года национальная валюта девальвировала на 25% к доллару и на 32% к евро, а с 2014 года рубль обесценился уже в 2,5 раза. Рубль в этом году стал худшей валютой развивающихся стран после турецкой лиры и бразильского реала.

Эксперты говорят, что пока на укрепление рубля рассчитывать не стоит. Фундаментально он слабый, и этот тренд — долгосрочный. Чтобы переломить ситуацию, нужен стабильный рост цен на нефть, восстановление деловой активности, рост ВВП, снижение неопределенности с коронавирусом и санкционных рисков. Но в ближайшем будущем ничего подобного не предвидится. Кроме того наши власти не заинтересованы в укремлении национальной валюты, так как это является одним из немногих способов наполнить бюджет. Об этом я многократно писала в своих публикациях ( Подробнее >>> ).

Эко-косметика

Эко-тренды становятся всё более актуальными, поэтому бизнес в этой сфере очень перспективен. Изготовление натуральных косметических препаратов на дому не требует огромных затрат, но только при условии массового выпуска. Именно поэтому многие предпочитают купить готовый продукт, а не сделать его самим.

Для реализации продукции можно взаимодействовать с салонами красоты или парикмахерскими. Эффективность эко-косметики очень высока, а срок хранения ограничен несколькими месяцами, а то и неделями, поэтому клиенты очень быстро превращаются в постоянных.

Экономико-географ Наталья Зубаревич — о самочувствии регионов в эпоху ковида

Падающие доходы населения и стагнация экономики обескровили региональные бюджеты. Плюс — а точнее, минус! — колоссальные расходы на борьбу с ковидом. Есть ли у регионов возможности для самостоятельного выживания в условиях второй волны коронавируса? Об этом «Огонек» поговорил с Натальей Зубаревич, профессором географического факультета МГУ.

Беседовал Александр Трушин

— Наталья Васильевна, в каком состоянии сейчас находятся региональные бюджеты? Насколько упали их доходы?

— Кризис очень сильно ударил по доходам бюджетов регионов. За три карантинных месяца — апрель, май и июнь — их собственные доходы сократились на 567 млрд рублей, или на 20 процентов. Собственными называют налоговые и неналоговые доходы без учета федеральной помощи (трансфертов). Сильнее всего пострадали более развитые регионы, живущие на свои доходы,— это в основном налог на прибыль и НДФЛ. А у высокодотационных проблем нет, в их бюджетах преобладают трансферты.

Наталья Зубаревич, зкономико-географ

В целом за январь — август 2020 года спад собственных доходов был немного меньше — 512 млрд рублей, ведь почти весь первый квартал до ковида экономика потихоньку росла. А в июле — августе начала постепенно восстанавливаться после отмены карантинных ограничений. Поэтому динамика за восемь месяцев получше — сокращение на 7 процентов по сравнению с тем же периодом 2019 года. Данных за сентябрь пока в открытом доступе нет, но уже по июлю — августу было видно, что восстановление собственных доходов бюджетов регионов идет совсем не быстро.

— Можно ли сказать, что регионы получили большую свободу действий в условиях пандемии? Руководство страны обращалось к региональным властям с призывами принимать решения на местах, не ждать отмашки сверху. Как они этим пользуются? И нет ли в этом перекладывания ответственности на местную власть?

— Очевидно, что в первую очередь это перекладывание ответственности. Будет кого наказывать, если что-то пойдет не так. А на самом верху все всегда делают правильно, у нас же по-другому не бывает. Но в этом решении есть и рациональное зерно, ситуация с ковидом в регионах очень разная, властям субъектов РФ виднее, какие вводить ограничения и насколько жестко. Слово «свобода» я бы не использовала, оно неверное. Да, карантинные ограничения были разными, но это же административные решения, они денег не требуют.

В апреле федеральные власти выделили помощь на развертывание и оборудование дополнительных ковидных коек, по регионам распределили 80 млрд рублей. Из федерального бюджета финансируются пособия по безработице, на их выплату в январе — августе было дополнительно выделено 75 млрд рублей. Всем семьям с детьми дважды выплатили по 10 тысяч на ребенка, тоже за счет федерального бюджета. Это самая большая по объему социальная помощь в пандемию. В стране 23 млн детей, вот и считайте — получается под 460 млрд. рублей. Помощь малому бизнесу была скудной, у регионов на это нет денег, а федералы выделили их только тем, кто относится к так называемым наиболее пострадавшим отраслям. Кто пошустрее, успели получить, а многим не хватило. Спасибо, что уполовинили страховые платежи (сюда относятся платежи по ОМС, пенсионное страхование, страхование от несчастных случаев и т.д.— «О» ). Но откладывание на полгода выплаты налогов и аренды (только тем, кто арендует региональное и муниципальное имущество) выглядит сейчас как приговор народного суда. Ведь малый бизнес не восстановился, зарабатывает мало, а с осени началась вторая волна ковида, и потребительский спрос опять падает. Если не отодвинут выплаты налогов и аренды еще хотя бы на полгода, начнутся массовые банкротства. И региональные власти вряд ли что-то смогут сделать.

Конечно, некоторая самостоятельность у регионов есть, особенно в расходной политике. Но в целом они довольно жестко контролируются сверху, по нецелевым расходам бюджета прокуратура нередко возбуждает уголовные дела. Свобода без необходимых финансовых ресурсов для поддержки бизнеса и населения — для меня это непонятное состояние. Что-то вроде присказки «с милым рай и в шалаше». Но мы же говорим не про любовь, а про экономику.

— Очень много было разных решений по поддержке населения, бизнеса во время карантина. И кому-то выделяли деньги, кому-то нет. Можно ли как-то прояснить эту ситуацию?

Что будет с рублем, ценами и сбережениями

— У нас сложная система финансирования регионов. Есть нормативные трансферты «на выравнивание бюджетной обеспеченности» (то есть регионам, у которых меньше доходов, дают больше денег для поддержания социального уровня.— «О» ). В этой части регионы не ограничены в расходах. А все прочие дотации из федерального бюджета — это ситуативная помощь, ее объем в ковидный кризис вырос в 3,5 раза и почти сравнялся с дотациями на выравнивание. Тратить эти деньги тоже можно свободно. Дальше — субсидии: их выделяют самые разные министерства по каким-то своим решениям, не только Минфин, они тратятся на конкретно обозначенную цель (в том числе на нацпроекты), а регион должен их софинансировать (добавлять свои деньги). Эти субсидии выросли в 2 раза. Затем субвенции — это деньги, которые выделяют на конкретные федеральные полномочия, регионы выступают как операторы-распределители. Пример — пособие по безработице. Есть и разные другие трансферты, их объем тоже вырос, в 1,5 раза. В общем, чего там только нет.

— Насколько действенной оказалась помощь центра? Что показывают цифры доходов и расходов региональных бюджетов? Все ли регионы в долгах?

— Если бизнесу и населению федеральные власти помогали не очень, то регионам гораздо сильнее. Всего в январе — августе дополнительно было выделено трансфертов на 785 млрд рублей больше по сравнению с тем же периодом 2019 года. Это огромная сумма — 30 процентов от всех трансфертов, которые регионы получили за весь прошлый год. И рост трансфертов впечатляющий — на 58 процентов! Большинству регионов полностью и даже с лихвой перекрыли трансфертами недополученные доходы (финансисты их называют «выпадающие»). Но не всем. Во-первых, не компенсировали выпадающие доходы нескольким самым богатым регионам, считая, что их бюджеты выдержат и справятся с потерями. Москва за январь — август недополучила 95 млрд рублей, а добавили только 12 млрд. Тюменская область недополучила 48 млрд рублей, а добавили 5 млрд; Ямало-Ненецкий АО: к потере в 42 млрд добавлено 5 млрд. Получше помогли Санкт-Петербургу: потери 26 млрд, добавлено 16. Помимо самых богатых регионов под раздачу попал и десяток со значительно меньшими доходами: не компенсировали полностью потери собственных доходов Республике Коми, Архангельской, Мурманской, Астраханской, Кемеровской областям, Пермскому и Краснодарскому краям. Почему? Нет ответа. Как и нет ответа, почему Чечне, где выпадающих доходов не было, добавили 14 млрд рублей, а Дагестану при потере 2 млрд рублей добавили аж 20 млрд. Система распределения трансфертов в России крайне непрозрачная, тут и лоббизм, и политические решения, и распределение субсидий разными федеральными ведомствами.

Казалось бы, выделена огромная дополнительная помощь, регионы должны чувствовать себя уверенно. Но это не так. Благодаря трансфертам все доходы консолидированных бюджетов регионов выросли на 3 процента, а расходы — на 18 процентов! Самый быстрый рост — на здравоохранение, что понятно. Особенно выделяется Москва — рост в 2,5 раза в январе — августе, остальные регионы, без Москвы,— на 67 процентов. Это много. Но ковид ковидом, а есть еще обязательства по выполнению президентских указов, по которым нужно отчитываться,— дорожное строительство, благоустройство и много чего другого. Здесь опять выделяется Москва: доходы ее бюджета сократились на 5 процентов, а расходы выросли на 29 процентов. Помимо здравоохранения быстрее всего росли расходы на экономику столицы — более чем на треть! В основном это транспорт и дорожное строительство. Остальные регионы не могли себе такого позволить, средний рост расходов на экономику — только 10 процентов (без учета Москвы), но и эти темпы все равно выше роста доходов бюджетов.

Порадуем москвичей — расходы на благоустройство столицы сократились в январе — августе на 21 процент (к прошлому году), пресловутый «бордюринг» поубавился. Хотя на юго-западе столицы осенью начался новый виток затратных перекладок бордюров и плитки. Так что этот затратный процесс все же происходит.

А в целом по общей картине ситуация такая: если доходы растут медленно и во многом благодаря федеральной помощи, то расходы — намного быстрее, увеличиваются риски разбалансирования бюджетов регионов.

— Это нормально — рост расходов идет быстрее доходов? Или регионы не по одежке протягивают ножки?

— Так оно и есть: в августе уже 35 регионов имели дефицит бюджета, годом раньше их было только 13. К концу 2020 года регионов с дефицитом бюджета будет намного больше, поскольку основные траты приходятся на ноябрь — декабрь, когда нужно закрывать и оплачивать госконтракты. Самый большой дефицит — у Архангельской области (16 процентов от доходов), Ненецкого АО и Кемеровской области (12–13 процентов), у Республики Коми, Удмуртии и Хакасии (10–11 процентов). Большой дефицит у Москвы (более 9 процентов от доходов) и Московской области (8 процентов), но им намного легче занимать деньги у банков для покрытия дефицита, поскольку бюджетных долгов почти нет. А регионам с уже большой долговой нагрузкой занимать трудно, да и Минфин не очень позволяет.

— Будут ли регионы сокращать социальные расходы? Вообще, за счет чего они могут «поджаться»?

— Из социальных расходов самый большой рост в январе — августе 2020 года показало здравоохранение, что понятно. С большой вероятностью в 2021 году будет откат назад, если ковид не будет так свирепствовать. Расходы на социальную политику (это соцзащита) выросли на 22 процента, в них «сидят» и дополнительные социальные выплаты и пособия. Ожидаю, что в 2021 году темпы роста будут намного ниже, но вряд ли возможно сокращение их объема. Расходы на образование выросли только на 6 процентов, на культуру — на 4 процента. Темпы, сопоставимые с инфляцией. Эти расходы бюджетов регионов не должны сокращаться. Про федеральный бюджет судить не могу, там в социальных расходах два самых больших по объему вида — трансферты Пенсионному фонду (он на 40 процентов дефицитный), а также выплаты и компенсации федеральным льготникам. Прочие социальные расходы федерального бюджета намного меньше, это высшее образование и федеральные медицинские учреждения. Основную часть социальных расходов финансируют бюджеты регионов.

— Насколько критично падение доходов населения в этом году (включая август)? Как можно оценить запас прочности экономики в регионах? Ведь она в большой степени зависит именно от доходов населения?

— Доходы теперь измеряются Росстатом только по кварталам. Во втором квартале спад был значительный — на 8 процентов, в третьем — на 5 процентов. По итогам года выйдем на спад 4–5 процентов. Хорошего мало, особенно если учитывать, что за прошлый кризис с 2014 по 2019 год доходы населения сократились на 7 процентов. Затягиваем пояса… Региональная статистика доходов населения настолько «кривая», что я не буду ее комментировать. Росстату дают мало денег на проведение обследований, поэтому выборка домашних хозяйств, которых он опрашивает, недостаточна для такой огромной страны. Еще одна проблема — трудности измерения теневых доходов. В результате в региональной статистике очень много «глюков».

Почему чиновничий аппарат разрастается даже на дистанции

Бюджеты регионов зависят от двух главных налогов: на доходы физлиц (НДФЛ) — это белая зарплата — и налога на прибыль, который платят в основном крупные компании. У менее развитых регионов бюджет в большей степени зависит от трансфертов. Больше всего от доходов населения зависят розничная торговля и платные услуги. И мы видим, что их полного восстановления не происходит: розница в июле — августе — сентябре показала на 3 процента меньше, чем в тот же период 2019 года, а в платных услугах просто швах — очень медленный выход из кризисного спада. Их объем на 20 процентов ниже показателей начала осени 2019 года. Доходы упали, россияне экономят. Это тормозит восстановительный рост сектора платных услуг.

— У правительства есть заначка — Фонд национального благосостояния. А какие подушки безопасности у регионов?

— Не наступайте на больную мозоль! В отличие от федерального бюджета у регионов почти нет подушек безопасности. В более комфортном положении только Москва и еще два-три самых богатых региона, они могут занимать на рынке легко и дешево.

Если подвести итог, не окончательный, промежуточный, поскольку кризис еще далек от завершения, можно с грустью сказать: в России выгодно быть бедным и зависимым регионом — быстрее и больше помогут. Еще один невеселый вывод — в этот кризис больше всего страдают крупные города с развитым сектором рыночных услуг и высокой занятостью в нем. Численность занятых в этом секторе сжимается быстрее, страна будет отброшена на годы назад с точки зрения модернизации потребления, запросов на качественные и современные услуги и т.д. И еще, этот кризис сильнее всего бьет по среднему классу — образованному, умеющему зарабатывать, самостоятельному и менее зависимому от государства. Но кризис закончится, и мы вновь будем выползать, зализывать раны и двигаться вперед. Прогресс остановить нельзя.

Эко-кафе

Интересный формат кафе, который только начал появляться, но обещает стать трендовым в 2021 году. В летнее время люди, приходящие в эко-кафе, могут сами выбрать овощи или зелень для своего блюда. Иногда под руководством официанта они могут сорвать овощ своими руками. Чаще всего это касается укропа, петрушки, латука, перьевого лука, кресс-салата и других культур, которые могут выращиваться как во дворе (в летнее время), так и на окнах в самом кафе.

Такая задумка идеальна для кафе семейного типа, так как дети бывают в восторге от этого предложения. Единственный нюанс, что необходимо постоянно обновлять посевы, а на это необходимо время.

В развившихся по этому направлению кафе после высаживают на открытых клумбах помидоры и огурцы, чтобы готовить летние салаты и другие блюда с этими овощами. Практика показывает, что выращивание таких продуктов обходится дороже, чем покупка их от поставщика, но увеличивает количество посетителей в несколько раз. Ниша этого нового бизнеса сейчас ещё не заполнена, поэтому начинающим предпринимателям стоит обратить на него внимание.